Среди них были ценнейшие иконы, потиры, безделушки из драгоценных камней и металлов. В общей сложности сумма пропажи оценивалась в 130 миллионов рублей.
Виновным в краже 77 предметов из эрмитажной коллекции признали мужа умершей хранительницы Николая Завадского. Тот, впрочем, особо и не отпирался. А под конец и вовсе пошел на сделку с прокуратурой: полностью признал вину, чтобы получить меньший срок. Впрочем, вопрос о том, куда делись остальные полторы сотни экспонатов, так и остался открытым, пишет «Комсомольская правда».
Суд проходил в особом режиме: без допросов, без судебного следствия. В таких случаях обвиняемый получает самый минимальный срок. И в марте 2007 года Николая Завадского приговорили к пяти годам колонии. Правда, тот рассчитывал на еще более мягкое наказание и опротестовал приговор. Но горсуд Петербурга оставил все без изменения.
Тем не менее на зону Завадский не попал. Бывший преподаватель истории из Института физкультуры имени Лесгафта так и остался в следственном изоляторе на улице Лебедева: он теперь учит ребят в тюремной школе.
Сын хранительницы Николай Завадский-младший тоже оказался за решеткой. Но не надолго. Он провел в СИЗО чуть больше двух недель. А вскоре с Николая были сняты все обвинения.
Друзья рассказали, что, когда молодой человек только вышел из камеры, его буквально трясло, ему было плохо. Но, будучи довольно простым парнем, он уже недели через две забыл о страшных днях в тюрьме. Правда, для этого ему пришлось выпить немало водки.
Спиваться, впрочем, он не собирался — все держал под контролем. Да и жена Ульяна не позволила бы. Так что вскоре Николай взял себя в руки и вернулся к обычной жизни.
— Сейчас с Колей все хорошо, — рассказывает друг Завадского Антон Никаноров. — Он практически не изменился. Сильная личность, сломать его невозможно. В камере он проявил себя, как надо, хотя иногда приходилось трудно. В общем, Коля крепкий парень. Правда, он поначалу ругал нас, что мы говорили о нем с журналистами. Но потом понял, что в том числе и благодаря этому провел за решеткой меньше времени, чем мог бы.
Сейчас Завадский-младший работает менеджером в сфере торговли. Регулярно носит отцу передачи в СИЗО. В семейной жизни тоже все складывается неплохо.
Больше всех в истории с кражей в Эрмитаже досталось коллекционеру Максиму Шепелю. Его арестовали за то, что он продал один из украденных потиров в Москве.
По словам Шепеля, все было законно: он взял ценный предмет в питерском салоне и повез для перепродажи в столичный. Это довольно обычное для антикваров дело. На этой сделке он заработал три тысячи долларов в качестве комиссионных. О том, что церковная чаша краденная, и не догадывался — человек, с которым совершал сделку, был ему давно известен.
Продавая экспонат в московский антикварный салон, Шепель, как и положено, оставил там свои паспортные данные. По ним следователи и вышли на коллекционера. В его квартире произвели обыск, но из трех сотен имеющихся там икон не нашлось ни одной краденной.
Дальше события развивались стремительно: Максима арестовали и стали требовать показания. Как это делали, сказать трудно, но через несколько дней задержанного доставили в психиатрическую больницу в реактивном состоянии и тяжелой травмой глаза. Антиквар никого не узнавал, не понимал, где находится. Глаз не видел — был поврежден зрительный нерв. Следователи и сотрудники СИЗО только пожимали плечами: знать ничего не знаем, может, это он сам себе нанес травму ручкой.
Фото: «Комсомольская правда»
Вскоре выяснилось, что Шепель к эрмитажным ворам не имеет отношения. Обвинения с него сняли и отпустили его на свободу.
— Сейчас у Максима все очень плохо, — говорит его адвокат Андрей ПАВЛОВ. — У него до сих пор жуткая депрессия, мания преследования. Ему все время кажется, что за ним гонятся. Он закрылся в квартире и ни с кем не общается. В общем, Максиму сломали жизнь. Глаз у него на месте, но не видит. Можно было бы возбудить дело по поводу нанесения травмы, но Шепель в ужасе сказал: ни в коем случае! В семье тоже все сложно. В общем, за десять дней Максим стал инвалидом. И не получил даже никаких извинений за это. Это же наша система: скажите спасибо, что отпустили!
После обнаружения кражи в Эрмитаже произошли некоторые изменения в системе охраны. Следующей весной в музее поставили 56 камер слежения. Входы в хранилища оборудовали металлическими дверями с суперсовременными замками. В планах — дополнительно оснастить их биометрическими системами доступа, чтобы они распознавали сотрудников Эрмитажа по сетчатке глаза, отпечаткам пальцев и форме черепа. Насколько достаточны эти меры? Директор музея Михаил Пиотровский пока затруднился ответить на этот вопрос:
— Сейчас работает правительственная комиссия, которая оценивает наши действия по усилению безопасности хранения экспонатов. В конце августа она закончит работу, и мы на своем сайте обязательно опубликуем результаты. А пока говорить об этом рано.
Сразу после обнаружения пропажи экспонатов Пиотровский сетовал, что одна из причин — излишнее доверие к хранителям. В музейном мире считалось, что эти люди — чуть ли не святые, и тому была масса примеров. Например, во время блокады не пропала ни одна вещь, хотя соблазн стащить ценный экспонат и обменять его на хлеб или консервы был колоссальный. Хранители не поддались искушению. Но теперь времена изменились, и былое доверие неуместно. Но и без него никак.
— В Эрмитаже отношения все равно складываются на доверии, а как иначе? — удивляется Пиотровский. — Это касается и любого другого музея. Точно так же на доверии основаны и взаимоотношения между музеем и посетителями: экспонаты находятся в свободном доступе. Но сейчас все же вводится набор правил, несколько ограничивающих свободу сотрудников. К примеру, мы отгораживаем от посетителей картины, это несколько их сдерживает, но все равно они открыты. Так что доверительные отношения в нашем коллективе остаются.
— Думаю, украденные предметы уже давно осели в высоких кабинетах, представленные в виде подарков их обитателям. Так что их вернуть в ближайшее время будет довольно сложно. Полагаю, что и у антикваров их еще достаточно много. В то же время я не думаю, что они переправлены за границу.
КСТАТИ, скандал с кражей экспонатов из Эрмитажа в 2006 году вызвал настолько глубокое смущение российских властей, что тогдашний президент Путин приказал провести инвентаризацию всех государственных музеев, сообщает www.mignews.com.
Результаты инвентаризации приводят в еще большее смятение – в 1 600 музеях «пропали» или «отсутствуют» более 50 тысяч экспонатов. Полковник МВД Рязной, отвечающий за проведение проверки, заявил, что , по его предположениям, они могут стоить несколько миллионов долларов.
Рязной заявил: «Конечно, были и кражи. Работники музеев пользовались своим служебным положением. Однако большинство экспонатов были попросту утеряны во время транспортировки».
Всего расследуется 15 крупных дел, связанных с кражами в музеях, и по ним проходят более 100 сотрудников, включая охранников и кладовщиков.
