30-летняя дама решила избавиться от опостылевшего мужа и, вместе со своим любовником, зарезала мужчину в ванной обрезной машинкой. Родственники заявили в милицию о пропаже человека.
Под подозрение следователей практически сразу попала супруга пропавшего Сергея — в квартире, где жила семья, оперативники нашли следы крови и человеческие кости. Тогда и открылось, что Сергей был убит и расчленен в ванной с помощью обрезной машинки. А части тела вдова и ее любовник раскидали по окрестным помойкам. Голову мужчины утопили в реке Оккервиль.
После задержания убийц выяснились страшные подбробности преступления — жена убивала мужа на глазах своего пятилетнего сына.
Как сообщает «Комсомольская правда», сейчас психологи пытаются выяснить, чем занимался в момент убийства Толик, что мог слышать или видеть. Периодически бабушка выслушивает от внука страшные признания: «Когда папу убивали, в комнате было много мужчин. Папа кричал, когда его разрезали». Конечно, в пятилетнем возрасте трудно отделить фантазии от реальности. Но когда Толик первый раз услышал, как свистит чайник на плите, зашелся в истерике, зажал уши руками и закричал: «Выключи ее!». У бабушки волосы дыбом стали, когда она поняла, что именно напоминает ребенку этот звук — работающую отрезную машинку…
И более того, несмотря на перенесенную ребенком психологическую травму, мать-убийцу до сих пор не лишили родительских прав. Муниципалы сказали, что была психиатрическая экспертиза и женщину признали нормальной. Получается, что по мнению муниципалов, нет оснований лишать родительских прав женщину, которая участвовала в убийстве, зная, что в соседней комнате находится ребенок.
Уполномоченный по правам ребенка в Петербурге Светлана Агапитова:
— На мой взгляд, пребывание ребенка с матерью может представлять угрозу для его жизни и здоровья. А это является весомым основанием для передачи опекунства кому-либо из родственников. Дело в том, что это решение нуждается в обосновании, а орган опеки муниципального совета не хочет выходить за рамки сформировавшихся штампов и принятых формулировок, потому что привыкли оперировать не духом закона, а его буквой. А букв, способных описать эту жуткую ситуацию, оказалось не предусмотрено.
