29-летний Тимур Саидгареев – по материалам обвинительного заключения мог готовиться к тюремному заключению как минимум лет на пятнадцать. Но он вышел из суда, сжимая в руках оправдательный приговор.
Как стало возможно такое и что переживает человек в подобной ситуации рассказал в эксклюзивном интервью «ЗакС.Ру» Тимур Саидгареев.
– Когда и как вы узнали, в чем вас обвиняют?
– В следственном изоляторе ФСБ во время допроса назвали, какие статьи нам вменяют. Обвинение было сформулировано общими фразами: якобы мы готовили покушение на какого-то государственного деятеля.
Позже следователь заметил, что «высшую меру никто не отменял». О том, что мы покушались на жизнь Валентины Матвиенко, я узнал еще позже.
– Как реагировали на выдвинутые обвинения?
– Сразу сказал, что ничего не признаю. Все отрицал. Но меня и не заставляли признаваться. Я видел, что следователей мало интересовали мои показания. Дело строилось явно не на них.
– Я раньше уже задерживался – в 2006 году сотрудниками ОРБ. Вдвоем с приятелем (он чеченец) мы шли неподалеку от Марсова поля. Нас остановили, проверили документы, у меня был с собой пакет, в котором лежала распечатка статьи из интернета.
Я пакет не собирался показывать – это мои личные вещи. Досматривать их оснований нет. Даже если бы, в худшем случае, эту статью признали экстремистской, по закону, у каждого человека есть право иметь любую литературу в единственном экземпляре.
Однако оперативники силой забрали пакет, залезли в него, вытащили бумаги. Видимо, они ждали именно нас и уже знали, где и что искать. Хотя ничего нарушено не было, они забрали у нас паспорта и повезли обоих в ОРБ. Те люди вели себя как звери. Могли пугать чем угодно, любую гадость сказать, вплоть до того, что мы тебя убьем
– Когда и как вы познакомились с Муслимом Ильмурзаевым?
– Так же, как и с Равилем Муратовым, и с Владиславом Барановым, мы встретились с ним в мечети. В мечети все легко общаются. Мы тоже стали общаться.
– Муслим сразу сказал, что он в курсе произошедшего со мной. Добавил, что приехал из Чечни и у них там еще более жестоким гонениям люди подвергаются за веру.
Отчасти он на этом сыграл. Благодаря чему мы ближе сошлись. Кроме того, он (по крайней мере – внешне) казался верующим. Молился. Располагал к себе. Всегда хорошо одевался. Умно и складно говорил.
Не вызывал недоверия. Жаловался, что здесь у него знакомых мало, поэтому приглашал к себе: приходите, молитесь, я все равно один живу. Мы стали к нему приходить.
Та сумка, в которой оказались боеприпасы, изъятые при задержании, предназначалась Муслиму. Он нам сказал, что вынужден уехать. А ему вещи привезут. И так как его не будет, просил эту сумку забрать. Мы не могли отказать – вроде бытовая ситуация. Вот и забрали сумочку.
– Неужели действительно Муслим не вызывал у вас никаких подозрений, а происходящее не походило на провокацию?
– Конечно, теперь я осознаю, что Муслим нас провоцировал на определенные разговоры. Но ведь говорить можно на разные темы, особенно если тебя подводят к ним. Можно рассуждать и про терроризм, и про оружие. Но разговоры еще не означают планирование.
– Почему вы приняли ислам?
– К исламу я пришел уже в зрелом возрасте. Поскольку всегда считал себя мусульманином. У меня бабушка – мусульманка, и она с самого раннего детства воспитывала меня: «Ты – мусульманин». У нее я выучил первые молитвы. Кроме того, что я мусульманин и бог един, я многие годы ничего не знал об Исламе. Изучать его, верить по-настоящему и ходить в мечеть я стал около пяти-шести лет назад.
– Чего вы ждали от суда? К какому исходу дела внутренне готовились?
– Я не был уверен, что суд закончится оправданием. Если и верил в это, то – в глубине души. Но, как говорят, надеясь на лучшее, готовься к худшему. Когда ждешь хорошего, а случается плохое – гораздо тяжелей.
– А что вселяло надежду? Само дело так обставленное? Поддержка близких? Авторитет и опыт адвокатов?
– Все это сыграло свою роль. Но в первую очередь, конечно, я верил в то, что Всевышний в итоге дает своим рабам исход из тех испытаний, которые им ниспосылает.
– Как дальше будете жить, уже думали?
– Думал, конечно. Пока не знаю. Рано об этом говорить. Не знаю даже, как сложится завтрашний день.
– Тогда, может быть, думали, чего вы больше не повторите?
– Собственно, я и не делал ничего такого плохого. Поэтому трудно сказать, чего я делать теперь не буду.
Единственное, к чему меня подводят близкие, советы друзей и собственные размышления, – вряд ли теперь я стану общаться с посторонними людьми. Хотя подозревать всех подряд в том, что они являются провокаторами, не хочу.
– У ваших близких возникали аналогии с 1937-м годом, а вы находите сходство?
– Да, они есть. Но если семьдесят лет назад у спецслужб не было больших технических возможностей, то сейчас появились. А с другой стороны, все-таки сохраняются еще какие-то принципы, через которые пока не переступили.
Если в 30-е годы людей сажали буквально ни за что, за один донос, и достаточно, не надо никаких доказательств – то сейчас все-таки формируется какая-то доказательная база. И есть тот же суд присяжных, который дает возможность защитить человека.
Напомним, по делу проходили Тимур Саидгареев, Равиль Муратов и Владислав Баранов.
Им были предъявлены обвинения по статьям 277 (приготовление к посягательству на жизнь государственного или общественного деятеля), 222 (незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ) и 30 УК РФ (покушение на теракт).
Кроме того, Саидгареев и Муратов обвинялись по статье 205.1 УК РФ (вовлечение в содействие преступлению террористического характера).
В середине мая 2007 года ФСБ сообщила, что получила оперативную информацию о подготовке покушения на губернатора Петербурга. Были задержаны три человека, которые впоследствии предстали перед судом. Еще два человека, подозреваемые в причастности к этому делу, находятся в розыске.
В ходе судебного разбирательства присяжные ознакомились с доказательствами по делу, в том числе с видеозаписью, когда подсудимые обсуждали подготовку к покушению, результатами фоноскопической экспертизы (расшифровки аудиозаписи), протоколами изъятия у подсудимых взрывчатых веществ, рецептов изготовления взрывчатки и планов осуществления теракта в отношении Матвиенко.
Обвинение обжаловало оправдательный приговор петербургского городского суда по делу о подготовке покушения на губернатора Петербурга Валентину Матвиенко. Однако представители прокуратуры не уточнили, по каким основаниям обжалуется приговор.
