Театральным созиданием петербургского мифа Валерий Фокин занят не первый год, и большинство ключевых текстов, раскрывающих тему «умышленного города», им уже оприходовано. В пределах русской классики худруку Александринки с каждым сезоном становилось все более тесно — настолько, что после соблазнявшего столичными колоннадами «Ревизора» и программных «Шинели» с «Двойником» героям толстовского «Живого трупа» волей-неволей пришлось перенестись из уютной купеческой Москвы в промозглую Северную столицу.
Пятый александринский опыт Валерия Фокина демонстрирует невиданную в прежних четырех спектаклях продуктивность взаимоотношений авторской режиссуры и драматургии. На премьерной афише под именем драматурга и названием произведения присутствует немаловажная ремарка: «сценический вариант Александринского театра». Рассказанная Валерием Фокиным «История любви» и впрямь отличается от написанной Вадимом Левановым «Святой блаженной Ксении Петербургской в житии». Режиссер собственноручно выстраивает логику спектакля, тасует эпизоды пьесы и раскладывает из ее «клейм» (так в иконописи называются небольшие композиции с сюжетом из жития святого, располагающиеся вокруг центрального изображения иконы) собственный сценический пасьянс. В новой постановке господину Фокину не нужно было по привычке тратиться на деконструкцию канонического текста: господин Леванов сам предложил режиссеру избыточно-экспрессивный полилог, способный принять нужную режиссеру форму.
Работа молодой артистки Янины Лакобы выматывает нервы, но заставляет следить за собой, не опуская глаз — за поразительную внутреннюю наполненность внешне неброской «Ксении» ответственны как раз артисты александринской труппы. Своими в меру густыми актерскими красками молодые силы (дебютанты Александра Большакова и Степан Девонин на голову выше своих коллег) и создавшие ряд незабываемых камео корифеи театра Галина Карелина, Светлана Смирнова, Сергей Паршин и Николай Мартон вырисовывают виртуозный режиссерский рисунок.
Рассаживаясь, публика разглядывает проецирующуюся на задник сцены именную страницу Ксении Петербургской из «Википедии». Веб-проекция тает лишь тогда, когда с началом действия из-за сцены выбежит истошно голосящая девушка в исподнем и материализует далекую историю. «Ксения» лишена временной конкретики, ведь в России эпохи взаимопроникаемы, а ситуации архетипичны. Сменяющие друг друга века контрапунктируют в рассказе не столько о мученичестве православной святой, сколько о греховности тех, кого принято называть русским народом. Народу-богоносцу достается по полной программе — заблудшее духовенство не видит дальше собственного живота, а неспособная отличить святую от юродивых паства стоит своего клира. Перед Ксенией проходит череда сомневающихся и неверующих православных из разных веков, от гранд-дамы екатерининской поры до бескрайней очереди в «Кресты» времен массовых арестов 1930-х.
СЮЖЕТ ТЕЛЕКАНАЛА «ВЕСТИ»
По Фокину, петербургская святая отмаливает не внезапно скончавшегося и оставшегося без покаяния мужа, а как минимум всех братьев и сестер по вере, пишет «Коммерсант».
КСТАТИ: Театральный эксперимент на тему «История любви Ксении Блаженной» активно обсуждается в церковных кругах. Спорным представляется сам факт выхода человека на сцену в образе святой, сообщает Пятый канал.
Протоиерей Петр, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы: «Если происходит святотатство, то оно всегда опасно. Оно всегда действительно очень больно отразится на жизни, судьбе».
СЮЖЕТ ПЯТОГО КАНАЛА
Есть ли святотатство – православные священники еще не решили. Текста пьесы, которую автор выложил в интернете, для объективного взгляда недостаточно. Сам драматург из Тольятти Вадим Леванов осуждения не боится.
Вадим Леванов, драматург: «Специально со священниками я не разговаривал. Ну так получилось. Не было необходимости у меня в этом. Собственно, я не рассказываю какое-то, как сказать, житие. Это светская история для меня» .
