«Садоводов» играют в репетиционном помещении, способном за раз вместить чуть больше четырех десятков зрителей. В последний раз Андрей Могучий работал со столь камерным пространством в начале нулевых на малой сцене «Балтийского дома», и на фоне сложносочиненной зрелищности его недавних постановок «Садоводы» смотрятся неожиданно лаконично. В этом спектакле нет ничего, что напоминало бы об опусах «Между собакой и волком» или «Иванов». Главные смыслы этих «больших» спектаклей возникали на обломках классических текстов, взорванных режиссерским динамитом, пишет «Коммерсант».
Фото: официальный сайт Александринского театра
Ближе к концу спектакля выясняется, что разменявший восьмой десяток александринский патриарх Николай Мартон играет роль прикидывающегося взрослым 21-летнего юнца, роскошная вамп-дива Ольга Муравицкая оказывается глухонемой женщиной, для которой интернет является единственным средством общения, бодрячок в расцвете сил Александр Машанов признается, что давно на пенсии.
Ситуация запутывается тем, что Максим Исаев дал своим героям имена и биографии персонажей «Вишневого сада» и кое-где ссылается на собственные пьесы. Господин Могучий также насыщает сценический текст «Садоводов» ссылками на свои спектакли (расставленные по планшету квадратных сценических подмостков телевизоры явно намекают на сценографию его «ДК Ламанчского») и легендарные постановки прошлого.
Фото: официальный сайт Александринского театра
Наибольшее количество смыслов липнет к фигуре Николая Мартона. Он облачен в тот же черный сюртук, в котором играл в александринском «Петербурге» Могучего. Кстати, точно таким же было облачение ожидавших прихода смерти Мистиков из «Балаганчика» Блока—Мейерхольда — а герой Мартона, напротив, пытается от нее сбежать.
Максим Исаев в фирменной стилистике АХЕ наделил предметы нехарактерными для них свойствами: «многоуважаемый шкаф» используется вместо кабинета, пианино превращено в умывальник, из рукомойника цедят чай. Андрей Могучий всласть наигрался с театральным пространством: в самом начале спектакля герои появляются из воздвигнутых в центре зала квадратных подмостков, словно выбираясь из театральной истории.
Фото: официальный сайт Александринского театра
Маячащие весь спектакль позади сцены железные двери открываются, обнажая кажущуюся бесконечной перспективу живописного зала Александринки — умирая, персонаж Николая Мартона попадает на самые театральные небеса. Все эти приемы по отдельности уже использовались и Могучим, и Исаевым, но в «Садоводах» их совместные усилия смотрятся гармонично и свежо. Уже сегодня очевидно, что этот спектакль — не эксперимент, а чистой воды классика театральной современности. Именно поэтому «Садоводам» так комфортно пришлось под крышей академического Александринского театра.
