Выборгский районный суд Петербурга продлил арест бывшему директору Центрального военно-морского музея Минобороны РФ Андрею Лялину, несмотря на заключённое им досудебное соглашение о сотрудничестве со следствием.
По словам его адвоката, от Лялина хотят услышать не только про обстоятельства хищения денег, выделенных на переезд музея, но и показания в отношении первых лиц Министерства обороны России, сообщает «Фонтанка.ру».
Тени высокопоставленных персон
Андрей Лялин рассказал всё, что знал – выложил следователю по особо важным делам Главного военного следственного управления СК РФ Чурилову полную цепочку хищения бюджетных денег, выделенных на переезд Центрального военно-морского музея с Биржевой площади на площадь Труда. И, похоже, тем самым загнал себя в юридическую ловушку: следствие, скорее всего, не сможет воспользоваться признаниями бывшего директора музея, а потому он рискует остаться «крайним». Но это – наше предположение. Защищающий Андрея Лялина известный петербургский адвокат Александр Афанасьев видит ситуацию совсем по-другому.
Он утверждает, что дело тут не в юриспруденции, а в политике: от бывшего директора музея хотят, по словам адвоката, услышать показания в отношении первых лиц Министерства обороны. Но Лялин такие показания не может дать по весьма простой причине – он не располагает соответствующими сведениями. Видимо, в Главном военном следственном управлении СК РФ думают по-другому – и не спешат освободить из-под ареста обвиняемого, который заключил с ними соглашение о сотрудничестве. Постановление Выборгского районного суда о продлении ареста основано на соответствующем ходатайстве следователя.
Впрочем, наше предположение и заявление адвоката Афанасьева друг другу не противоречат. И нельзя исключать, что Андрей Лялин оказался в центре сразу нескольких мешающих ему увидеть свободу проблем.
Работы, которых не было
Показания бывшего директора ЦВММ поражают цинизмом. Из них следует, что государственный контракт, заключённый Министерством обороны с
ООО «НЕВИСС-Комплекс», был изначально неисполним: на перебазирование старейшего петербургского музея выделили почти миллиард рублей, хотя на самом деле следовало затратить более 3-х миллиардов. И об этом было известно заранее.
Лично для Андрея Лялина неприятности начались с того момента, как заместитель министра обороны РФ Николай Панков официально возложил на него процедуру приёмки-сдачи работ по госконтракту.
Со слов Андрея Лялина следует, что после подписания госконтракта одно высокопоставленное лицо из Министерства обороны (подчинённое генералу Панкову) за чашкой кофе разъяснило: место директора музея может быть занято кем угодно, поэтому рекомендуется договориться с подрядчиком о получении 10% всей выделенной на переезд музея суммы наличными. Таким образом, Лялин заявил: высокопоставленное лицо потребовало от него почти 100 000 000 рублей в качестве отката.
И фишка в том, что получать эти деньги от подрядчика должен был лично Андрей Лялин, и он же подписывал акты приёмки-сдачи выполненных подрядчиком работ. Тех самых, которых заведомо не могло хватить на переезд музея. Тех самых, которые, по версии следствия, не были сделаны, но были нарисованы на бумаге, а потому названы фальшивыми.
Это – законченный состав преступления, предусмотренного частью 4 статьи 159 УК РФ («Мошенничество, совершённое в особо крупных размерах»).
Высокопоставленное лицо
Андрей Лялин признался в получении от генерального директора ООО «НЕВИСС-Комплекс» Александра Швирикасова двух сумм — 15 миллионов и полутора миллионов рублей. Швирикасов, по сведениям «Фонтанки», всё подтвердил: мол, да, Лялин потребовал 10% от суммы контракта, а что Швирикасов мог сделать – ведь подпись Лялина должна была стоять на актах приёмки-передачи выполненных работ! Признание Швирикасова напоминало широкий жест – он заявил на следствии, будто передал Лялину аж около 50 миллионов.
Андрей Лялин рассказал, как полученные 15 миллионов отдал высокопоставленному лицу из Минобороны, а полтора миллиона не отдал только потому, что высокопоставленное лицо не принимало за раз меньше, чем 5 000 000 рублей. У Швирикасова якобы начались материальные проблемы, из-за которых он в очередной раз смог дать ему не 5 миллионов, а полтора – и Лялин якобы потратил их на нужды музея.
Между признательными показаниями Андрея Лялина и Александра Швирикасова есть существенная разница: показания бизнесмена хотя бы частично подтверждаются показаниями бывшего директора музея, показания же последнего в части дальнейшей судьбы полученных им денег не подтверждаются ничем. Поэтому процессуально получается, что все полученные деньги Лялин оставил себе, а вместо имени и фамилии чиновника Минобороны мы вынуждены использовать незамысловатое словосочетание «высокопоставленное лицо». И, судя по всему, подобное окажется в обвинительном заключении – не похоже, что это лицо захочет в чём-то признаться.
Представляющая в этом деле интересы Швирикасова адвокат Лариса Долженко заявила, что её клиент категорически против общения с прессой. Что, в общем-то, предсказуемо с точки зрения результатов происшедшего: Александр Швирикасов имеет в этом деле статус обвиняемого, но ночует дома благодаря подписке о невыезде; Андрей Лялин готов признать всё, но больше, чем сказал Швирикасов, он, похоже, сказать не может – и ночует в камере следственного изолятора. Высокопоставленное лицо живёт дома и не грустит – официальные претензии следствие предъявить ему не в состоянии. Нам прекрасно известны имя и фамилия этого лица, но задавать ему официальные вопросы некорректно.
Плюс антибонус для всех: Санкт-Петербург фактически потерял один из своих брендовых музеев. И с этим, наверное, ничего не сможет сделать даже Главное военное следственное управление СК России. Деньги-то тю-тю: Швирикасов якобы отдал их Лялину, тот якобы передал высокопоставленному лицу, а лица этого в рамках уголовного дела процессуально не существует.
Налогоплательщикам описанное безобразие стоило почти миллиард рублей.
