До этого самого эпилога все шло прекрасно. Светозаров, хоть и называл «Идиота» не лучшим романом Достоевского, в точности следовал опыту экранизации Бортко, фактически не отклоняясь от текста романа, пишет gazeta.ru. Впрочем, Достоевский с его холодным, размеренным письмом действительно чертовски кинематографичен. До последних минут казалось, что нынешний фильм гораздо больше соответствует тексту, нежели давнишняя экранизация с Раскольниковым-Тараторкиным. Каждый кадр почти безупречно соответствует болезненному желтому Петербургу Достоевского, по которому метался на пути к спасению Раскольников. И вот в кульминационный момент всё кончилось.
Вернее, кончился Достоевский, и начались сюрпризы, продолжительностью в последние пять минут картины.
После доноса на себя Раскольников попал на каторгу. Но телезрители увидели лишь бритого налысо Владимира Кошевого, казнящего себя за то, что признался и Соню, вперившуюся в него полными страдания глазами. А потом они сидят рядом на камне и ни моровой язвы, ни Евангелия, никакого Бога, никакого раскаяния, никакой любви к Соне. Только небрежно нарисованные на компьютере просторы да лысый затылок Раскольникова. Именно так создатели прочитали Достоевского: ничего не будет, не мойте шею, Раскольников – вошь, дрожащая тварь, недостойная спасения.
Меж тем, даже в черновиках романа видно, что автор видел свою главную задачу именно в том, чтобы показать, что каждый имеет право на прощение. Именно об этом столь убедительно он говорит устами Порфирия Петровича в последнем разговоре с главным героем. Именно поэтому светозаровский Раскольников оказался так похож на Христа, наконец. Режиссер и сценарист не прочитали по-новому, а попросту не дочитали эпилог. Каторжанин Достоевский, переживший в ссылке духовный перелом, просто не мог желать герою столь скорбной участи.
Все получилось, как в генеральном тренде последних лет российского кино – мир отвратителен, мы все умрем, а живые позавидуют мертвым.
В одном из многочисленных интервью режиссер-постановщик сериала Дмитрий Светозаров на вопрос, почему он выбрал для экранизации именно «Преступление и наказание», ответил, что, по его мнению, это самый совершенный роман не только Достоевского, но, возможно, и всей мировой литературы. Словом, на мелочи не размениваемся, пишет «Независимая газета». Дальше режиссер пообещал представить нам аутентичного Достоевского. Правда, как выяснилось по ходу беседы, Светозарова многое в романе не устраивает. Есть, например, необоснованные длинноты. Слишком много внутренних диалогов. По мнению режиссера, в Достоевском была «бездна графоманской беллетристики». И продолжает: «Будь моя воля, я обязательно переодевал бы ее (классику. – «НГ») в современные одежды. Беря у классиков не только сюжеты, но и психологическую обоснованность поступков героев, их философию. Чрезмерная верность букве произведения, соблюдение всех правил быта, привычек, даже самой речи приводит к закрепощению художника». Как писал Чехов, «если тебе изменила жена, радуйся, что она изменила тебе, а не Отечеству». Проговорился Светозаров. Никакой аутентичности нет и – более того – быть не может.
