Понятие «трэфикинг»,»трэфик» (в русском варианте — «торговля людьми») появилось в России не так давно, и обычно его связывают с вывозом за границу взрослых женщин.
Но есть и трэфикинг детей — перемещение и эксплуатация, прежде всего сексуальная, несовершеннолетних. И возраст здесь не имеет значения. Ребенок давно перестал быть ценностью сам по себе, как маленький человечек и будущий взрослый. Он приобрел цену как товар, причем скоропортящийся.
В основном торговля идет чисто на территории России. Это прежде всего продажа в рабство — для домашних и сельскохозяйственных работ. Это массовая продажа для попрошайничества. И громадный пласт — сексуальная эксплуатация и использование для изготовления порнопродукции. Проституция помолодела. Есть сведения из разных мест, что в нее вовлекаются и мальчики лет 12.
Все очень осложняется тем, что существует колоссальное количество безнадзорных детей и воспитанников детдомов.
По словам координатора по вопросам трудовой миграции и торговле людьми Международной организации труда (МОТ)Натальи Щербаковой, говорить о трэфике детей довольно сложно, мало цифр и данных.
Но самих детей можно увидеть в Санкт- Петербурге в Малоохтинском доме трудолюбия.
Почти на самом берегу Невы, в треугольнике красивейших церквей и соборов стоит бывший сиротский дом, построенный в 1881 году на деньги купца Петрова. За сто лет он побывал и приютом, и госпиталем, а с 1998 года в нем разместился “Социально — реабилитационный центр для несовершеннолетних”.
За 9 лет работы здесь побывало около 1500 девочек от 8 до 18 лет, и практически с момента основания Малоохтинский занимается реабилитацией жертв торговли детьми.
Сейчас здесь живут 50 девочек, из них 14 — пострадавшие от трэфика. Поначалу разговор не клеится: историю каждого ребенка директор укладывает в два-три предложения. Но через полтора часа, когда блокнот распухает от страшных сюжетов, я понимаю, насколько тяжело ей про это говорить.
Первые дети с проблемой трэфика поступили в приют в 1999 году. С предложением начать программу «Профилактика и реабилитация детской и подростковой проституции» к директору Галине Волковой обратился глава Комитета по делам молодежи. Начали работать, тут-то все и вскрылось.
Работать начали грамотно — одновременно и принимать детей, и заниматься профилактикой.
Работату начали с детдомовцев. По словам Галины Георгиевны — В плане эксплуатации детского труда они, безусловно, входят в группу риска. Воспитанники детских домов доверчивы, сексуально расторможены — они рано начинают половую жизнь, имеют много комплексов, нуждаются в деньгах, у них сложности с жильем. Это другой мир, другая субкультура. Сироты не адаптированы к миру, их легко вовлечь в наркоторговлю, порнобизнес, проституцию.
Мысль оказалась верной — в первом же ПУ сиротского типа, в которое сотрудники Малоохтинского пришли с лекциями по трэфикингу, они столкнулись с чудовищной информацией. Преподавательница танцев собрала ровно 100 паспортов учениц, чтобы вести их за границу на работу танцовщицами и проститутками. Сразу было возбуждено уголовное дело.
Потом пошли в 35-е ПУ — туда все д/дома отправляют наиболее сложных детей. Затем начали работу с неблагополучными школами: на уроках ОБЖ читали лекции, показывали фильмы. И часто после уроков какая-нибудь девочка подходила и рассказывала, что она сама или ее подруга подверглась инцесту или изнасилованию. По статистике Малоохтинского приюта, 90% жертв трэфика изначально подверглись домашнему насилию.
Полина
Полину владельцы студии нашли через общих знакомых. Родители девочки развелись, у каждого образовалась своя семья, в которой 12-летней девочке не нашлось места. Полина осталась жить со старшей сестрой, которая появлялась дома только поздно вечером. Раз в два дня появлялся папа и приносил им пакеты с едой. До Полины никому не было дела. Добрые знакомые предложили ей и ее подружке Вере “работу”. И Веру посадили на наркотики — под героином выдерживать многочасовые съемки проще.
Света
Этой молчаливой девочке 9 лет. Сейчас она собирается переезжать в детдом и к матери больше не вернется. Увидев директора, Светик соскальзывает со стула, забирается к ней под руку и поглубже прячет руки в рукава теплого свитера.
8-летняя Света ждала, когда ее спасет мама, несколько месяцев. Но она родилась в настоящем притоне, и мать сменяла ее на бутылку водки паре каких-то забулдыг, живущих в вагончике.
В центре девочка все время просилась к маме. Потому что она очень маленькая. Но за год реабилитации эта маленькая девочка сама приняла решение не возвращаться к матери, лишенной к тому времени родительских прав.
Неля
Не так давно приют покинула классическая жертва международного трэфика. Нэля родилась в Молдавии. Когда ей было 14 лет, ее отец убил мать и вскоре сам умер в тюрьме. После гибели обоих родителей братья продали Нэлю цыганам. Девочке они сказали так: “Перед новым учебным годом тебе нужна новая одежда. Езжай заработай в Москве”. В поезде, глядя на пролетающие за окном поля и деревья, она спросила проводника: “Скоро Москва?” Проводник ответил: “Девочка, мы едем в Питер”.
На перроне ее уже ждали. Вместе с Нэлей у хозяев было 20 рабов. Предполагалось, что девочку выставят на трассу, но она держалась стойко, за что и была многократно и жестоко избита. Ее поставили возить инвалида по метро.
Нэля поступила в приют с сифилисом и отбитыми внутренними органами.
Наташа
На дискотеке Наташа выпила пива со знакомым и проснулась в чужой кровати с мужчиной. Она выскочила из квартиры, увидела, что находится где-то за городом, бросилась к проезжавшей машине: “Какой тут город ближе?!” — «Питер…» Потом у нее в памяти начали всплывать какие-то квартиры, машины, люди. Так в полусне она полстраны проехала. А планировалось переправить ее в Азию, деньги уже были заплачены. Приют нашел ее бабушку, в Барнауле она уже была объявлена в розыск.
Вика
Ей всего 13. Отец начал насиловать ее в 9 лет, привязав мать к батарее. В 12 лет она ушла из дома и больше никогда не видела своих родителей. Очень быстро ее подобрал сутенер дядя Володя. Как говорит Вика, “добрый”. На девочке он зарабатывал вдвое больше, чем на старших “работницах”: минут через 15 после передачи ребенка клиенту в квартиру врывались бойцы “дяди Володи” и начинали угрожать уголовным делом за растление несовершеннолетней.
Сотрудники Малоохтинского индивидуально занимаются с каждой девочкой. Кого то возвращают в семью или устраивают в детский дом, всех обучают компьютерной грамотности. В приюте есть и театр, и арт-мастерские. Но есть и такие кому помочь не удалось.
Дина
Дине было 16, когда ее вернули из Ялты, — она из-под Питера. Вот для нее то, что ее сексуально эксплуатируют, проблемой не было. Она прожила в приюте год, но потом сбежала, уехала обратно в Сочи. И начала практически выступать сутенером, звала девчонок к себе. Однажды Дина прислала письмо: «Тот сел, того убили, но вы приезжайте, тут весело». Уводила детей по этой грязной дороге.
В конце прошлого года в Малоохтинский приезжала Валентина Матвиенко, консультироваться по проблеме трэфика.
По мнению Галины Волковой для решения проблемы трэфика на государственном уровне, должна быть единая государственная сеть, объединяющая телефоны доверия, реабилитационные центры, пути переправки, базы данных.
Торговля детьми, исчезновение детей, рабство — должен быть единый орган, который за все это отвечает. И должна быть сеть адресов, куда можно увезти, спрятать и взрослых, и детей. Ведь сутенер может найти и убить.
Метериал составлен по информации газеты «Московский комсомолец».
