Нехорошее предчувствие появилось еще до первых звуков фортепиано, когда Чик Кориа немного побубнил в микрофон. Неизбежное «хай» и окружавшая его дежурная болтовня были такими вялыми, что едва можно было разобрать не то что слова, но даже фонемы. Затем, с небрежностью бывалого кремня, легендарный Чик взял несколько аккордов — стандартный перебор джазовых шаблонов. К нему присоединился Гэри Бартон, усатый породистый дядя, слегка надменный и несуетливый, пишет «Коммерсант».
Вибрафон — такой инструмент, что поначалу его звуки всегда зачаровывают. Непонятно, в чем дело — то ли в тембре, то ли в исполнителе, но первые пару минут слушать банальное полоскание по пластинам сверху вниз и обратно было действительно приятно. Как-то даже вкусно. Но постепенно выяснялось, что пианист и вибрафонист, хоть и маркируют время от времени смысл своей игры обрывками каких-то вменяемых мелодий, в основном сбывают слушателям потрепанные и изможденные за сотню лет эксплуатации стандартные джазовые гаммы и арпеджио в блюзовых ладах.
Кроме того, за редкими исключениями Чик Кориа и Гэри Бартон почти все время играли вместе, редко отдыхая и давая залу отдохнуть на паузах. Это перепроизводство необязательных нот утомляло слух уже к третьей композиции. Тут господин Кориа сообщил, что сейчас будет фламенко и «если кто захочет потанцевать — это о\’кей». В зале раздалась пара нестройных хлопков, что уж говорить о танцах. Фламенко только поначалу показало личико, но быстро скрылось за теми же пробежками пальцев и палочек по инструментам, подозрительно напоминавшими такой же джоггинг в двух предыдущих композициях. Так досеменили до антракта, который длился целый час. В коридорах и фойе подвисла физически ощутимая скука. Публики, которой и до того было чуть больше половины зала, осталось ко второму отделению еще меньше.
Конечно, господин Кориа и его коллега — большие музыканты. У них есть диски, которые задевают за живое даже тех, кто ни разу не слышал дуэт на сцене. В чем же причина этой странной, совсем не блюзовой тоски? Может быть, музыканты устали. Или, возможно, в путеводителях по джазу наш городок считается совсем уж провинциальным. Не хочется думать, что Чик Кориа и Гэри Бартон выдыхаются. Скорее всего, это обыкновенная гастрольная небрежность, когда уже не разобрать, где ты и что за народ прячется в чреве зала. Музыкантов можно понять, но вряд ли это развеет разочарование их петербургских поклонников, которые платили по восемь тысяч рублей за место в партере, а за галерку под потолком — две с половиной тысячи.
Все два отделения публику даже не кормили, а подкармливали — милым и комфортным, но обыкновенным, пусть и респектабельным, и осененным легендарными именами, ресторанным джазом. Он мог бы еще уместнее вписаться в плюш интерьера, если бы концерт происходил не в Михайловском театре, а в ресторане пятизвездочного отеля. Но там за такие деньги не подкармливают, а кормят.
Чик Кориа — один из немногих музыкантов, нашедших свой фирменный знак в джазе. На его счету около ста очень разных по музыке альбомов. Кориа называют одним из основоположников джазрока, а перечисление его многочисленных наград с трудом умещается на печатном листе. Исполнитель признаётся, играть дуэтом с Гэри Бёртоном он может без репетиций. Ведь в настоящем джазе главное — поймать настроение и дать волю эмоциям.
