В палате номер 2 госпитализирован 36-летний Вадим. Уроженец Питера, выпускник педагогического института, психолог с солидным стажем.
— Нам сказали, что впервые в Израиле произошла такая крупная катастрофа, — говорит он. — Спасательные службы сработали великолепно — на пять баллов. Снимаю перед ними шляпу.
Вадим рассказывает, что вначале пострадавших доставили в эйлатскую больницу «Йосефталь».
— Профессионализм спасателей действительно очень высок, — подчеркивает он, — за что мы им безмерно благодарны. С моей точки зрения, жизнь многих ребят удалось спасти благодаря тому, что первая помощь подоспела очень быстро.
— А что было до того?
— Прибывший из Питера самолет совершил посадку на военном аэропорту в Увде… Вылетел он, кстати, со значительным опозданием — что-то не сложилось. Дурной знак… Выйдя из здания аэропорта, мы заняли места в двух автобусах. Я сидел в хвосте — два кресла не доходя до задней двери — справа, ближе к проходу. А девушка, которая лежит в угловой палате, сидела рядом со мной, но — через проход.
В памяти Вадима запечатлелась — смерть.
— Помните детский калейдоскоп-трубу советских времен? — спрашивает он. — Перед глазами все крутится-вертится. А потом — раз, и остановилось, но картина какая-то рваная. Вчера я крутился в таком же калейдоскопе. Вместе с автобусом. Когда почувствовал, что машина соскальзывает с шоссе, — схватился обеими руками за поручни. Вцепился в них мертвой хваткой. Только благодаря этому не вылетел в окно. Меня кидало со стороны в сторону, но я держался еще сильнее.
— Руки спасли вам жизнь…
— В общем — да. Видимо, я родился в рубашке. Ребята звонят из Питера, а я им отвечаю: «Я же сказал, что еду на Святую землю замаливать грехи, но сделать этого пока не успел. Значит — бог дает мне такую возможность», — улыбается Вадим и тут же (профессиональный психолог!) объясняет: — Юмор — наилучшее лекарство. Это — аксиома. А я считаю своим долгом еще и помогать всем, кто вокруг. Девушки, насколько я понимаю, пострадали гораздо сильнее меня. Поэтому любая моя поддержка — даже в виде доброжелательной улыбки — им очень сейчас нужна. Я не в состоянии думать о том, что многие люди погибли. Невероятно тяжело… В голове не укладывается…
Из автобуса Вадим выбрался самостоятельно.
— Попытался вытащить несколько человек — тех, кто просили о помощи, — рассказывает он. — На них упали кресла, чемоданы, их придавили другие люди… Пытаюсь протянуть им руки, но — не могу (впоследствии у Вадима диагностировали перелом ключицы и повреждение в области лопаток — Е.К.). Так странно — не могу никого удержать. Я подумал, что у меня выскочил сустав. Зажал правую руку между ногами и дернул, надеясь, что сам смогу его вправить. И — вырубился…
Вадим не знает, сколько времени он пролежал на склоне ущелья без сознания. Очнулся когда подоспели спасатели — санитары боевых частей с ближайшей армейской базы.
— Помню, как кто-то поднял мою голову и влил в рот воду, — говорит он. — В этот момент я пришел в себя. Помню также, что капельницу мне ставила девушка. Очень профессионально.
— Вас уже оперировали?
— Еще нет: вопрос об операции решает консилиум. Хочу сказать персоналу больницы большое спасибо. Невозможно описать словами, как к нам здесь относятся. Меня посетили бывшие мои соотечественники, много лет назад уехавшие в Израиль из Питера. Абсолютно незнакомые люди — работают в больнице на других этажах, но каждый считает своим долгом узнать, не требуется ли помощь. «Можно, — спрашивают, — мы будем вас навещать?» По-моему, отношение к нам окружающих — самое дорогое из всего, что есть в этой ситуации. Есть плечо, на которое можно опереться. Причем все эти люди пришли сами — никто их не звал, никто никому ничего не поручал.
— В Питере вы занимаетесь туризмом?
— Да, среди прочего. Удалось посмотреть кое-какие страны, хотя отдыхать я очень люблю в России на реках…
Стоит заговорить о Питере, как тут же — будто по заказу — наш диалог прерывает звонок. Из Питера! Наконец-то отцу Вадима удалось дозвониться.
— Всё в порядке — перелом ключицы, — произносит Вадим тем жизнеутверждающим тоном, каким профессиональный психолог обычно говорит с особо сложными клиентами.
Чтобы не мешать, выхожу из палаты и направляюсь в другую — женскую.
Елена, Марина: свидетельские показания
Здесь совершенно иная ситуация: у двух девушек — множественные переломы и чудовищные ушибы, в том числе — лица и головы.
26-летний туроператор компании «Ривьера» Елена Фомичева закована в гипс: обе руки, нога — вплоть до пальцев.
Рядом с Леной дежурит ее родственница Рая, израильтянка с 10-летним стажем. Рая — сестра жены Александра, брата Лены, срочно вылетевшего сегодня ночью в Израиль.
— Мы с мужем и двумя детьми живем в Эйлате, — рассказывает она шепотом, чтобы не мешать русскоязычному сотруднику дорожной полиции, снимающему с Лены показания. — Когда узнали о разразившейся в районе Увды трагедии, решили, что я поеду в Тель-Авив и буду дежурить у постели Лены 24 часа в сутки. В час ночи я села в автобус — на рассвете была в «Асаф ха-Рофе»…
Лена тем временем слабым голосом — полушепотом описывает полицейскому, как водитель синего автобуса, в котором она ехала, переругивался с шофером белого автобуса, а потом пошел на обгон…
— На дорогу я не смотрела — слушала объяснения гида, — говорит она.
Следователь полиции записывает показания Лены на иврите.
— Прилетели мы около двух часов дня, в начале третьего, — говорит Лена. — Значит, в три часа были уже в автобусе.
— После остановки в пограничной зоне вы находились в пути еще десять минут? — уточняет следователь.
— Да, не больше.
— Вы помните саму аварию?
— Нет…
— Помните, как вас оттуда вывозили?
— Нет… Ничего не помню…
Рая тем временем предупреждает: «Ни слова о погибших: Лена пока не знает, что нескольких ее сотрудниц и знакомых нет в живых»…
— Ленина мама не смогла прилететь в Израиль, потому что у нее нет загранпаспорта, — нашептывает мне Рая. — В Израиль вылетел из Питера Саша, ее старший брат: из родственников раненых больше одного человека на борт не пропустили. В час ночи самолет МЧС почему-то совершил посадку в Ростове на дозаправку — из-за этого чрезвычайный рейс опаздывает.
— Сможете поставить свою подпись? — спрашивает тем временем следователь и тут же смущенно прячет глаза: обе руки Лены в гипсе.
Фотографироваться Лена категорически отказывается: не нужно волновать маму. Но несколько кадров общего плана сделать разрешает.
— Ни о чем не беспокойтесь: вы выбрались из ада! — внезапно (вне рамок официального протокола) произносит следователь и добавляет: — Выздоравливайте!
— Мне кажется, что день такой длинный-длинный… — шепчет Лена.
На часах — полдень. До конца бесконечно длинного — с точки зрения Лены — дня еще далеко…
— Я в Израиле впервые. Мечтала о встрече с Иерусалимом — и вот…
По соседству с Леной лежит Марина. Рядом с ее постелью дежурит Мирьям, единственный в «Асаф ха-Рофе» русскоязычный социальный работник.
Шея Марины закована в гипсовую повязку, все лицо и руки расцарапаны.
— Я приехала в Израиль вторично, — рассказывает она. — Впервые побывала здесь 20 лет назад, когда работала в компании «Гербалайф»: мы проходили здесь курс обучения и участвовали в семинарах. Купались, загорали. Было потрясающе. Нам устраивали экскурсии. Побывали в Иерусалиме. Об Израиле у меня остались самые теплые воспоминания. К тому же здесь жила моя мама…
Если в первый раз Марина посетила нашу страну в качестве туриста, то сейчас она приехала в роли туроператора.
— Мы сотрудничаем с израильской фирмой «Травел-люкс» через крупную московскую компанию «Мегаполис», — сообщает Марина. — После отмены визового режима в Израиль хлынула масса туристов — вот мы и приехали в целях знакомства со страной. А сейчас сюда летит моя сестра — для нее автокатастрофа стала «приятной» неожиданностью.
С нечеловеческим усилием Марина усаживается на постели, а потом, опершись на плечо Мирьям, встает и делает несколько нетвердых шагов. Несмотря на поврежденную шею и исцарапанное лицо и руки, ее состояние — самое легкое.
Напомним, что по данным МЧС России, все россияне, пострадавшие в автокатастрофе, размещены по больницам Израиля.
В частности, в клинике «Сорока» в городе Беэр-Шева находятся Белячкова Ирина, Бедерина Анна, Давыдова Ирина, Комина Надежда, Потехина Светлана, Потемкина Елена, Романова Марина, Сребродольская Любовь и Тихонова Светлана.
Больница «Тель А-Шомер» Тель-Авива разместила Бурыкину Елену, Гаврилову Наталью, Куршину Ольгу, Нерушеву Людмилу, Романову Ларису, Федосову Валентину и также женщину, фамилия которой не установлена.
Госпиталь «Бейлинсон» в Петах-Тикве принял Владислава Джумгалиева и Нелли Овчинникову.
В больницу Тель-Авива «Асаф А-Рофе» доставлены Вадим Жиров, Мошонкина Ксения, Фомичева Елена и Яковлева Ольга. Там же в больнице «АСАФ» находится Марина Чеботарь.
В «Хадасу» в Иерусалиме направили Крысину Алену и Михайлову Ирину.
